Елена Фабиановна Гнесина
Мои воспоминания о замечательном человеке Анатолии Васильевиче Луначарском,
с которым мне посчастливилось близко познакомиться еще до революции[1]
В конце прошлого столетия среди московского студенчества организовывались землячества, целью которых была помощь нуждающимся студентам.
По окончании Московской консерватории (в 1893 г.) и даже еще раньше я часто принимала участие в концертах в пользу этих землячеств как пианистка и аккомпаниатор.[2]
Однажды как-то один из моих друзей, студент-калужанин Дмитрий Дмитриевич Гончаров, страстный любитель музыки, пригласил меня принять участие в концерте Калужского землячества в Калуге[3]. В подобных землячествах в концертах все выступали бесплатно и в них не раз принимали участие [такие] известные и талантливые певцы как Собинов и Хохлов, которым я также часто аккомпанировала. Приглашение Д.Д. Гончарова я приняла с удовольствием. Это было весной в начале девятисотых годов.[4]
После концерта, который прошел с большим успехом, Дмитрий Дмитриевич, от имени всей семьи, предложил мне поехать отдохнуть к ним в имение “Полотняный завод”.
Прокатиться в коляске на прекрасных лошадях, подышать чистым воздухом и насладиться красотой окрестной природы было для меня большим соблазном и я охотно приняла это предложение.
Думала ли я, какая яркая, интересная встреча ждет меня впереди? Дмитрий Дмитриевич рассказал мне дорогой, что у них в Полотняном заводе уже около двух лет гостит его товарищ, замечательно интересный человек, высланный в Калугу по политическим делам, который спасается от назойливого надзора московской полиции в его огромном доме, недоступном мелким чинам охранки.
К ужину собралась вся большая семья Гончаровых. И тут-то я познакомилась с Анатолием Васильевичем Луначарским, который, действительно оказался необыкновенно привлекательным человеком и интересным собеседником, сумевшим с первой же встречи завладеть моим вниманием и искренней симпатией к себе.
Утром я уехала в Москву на занятия, увозя с собою любезное приглашение радушных хозяев провести ближайшее лето у них в имении.
Это предложение меня весьма устраивало: в прекрасном большом зале с хорошим роялем, я имела бы возможность заниматься сама и аккомпанировать Дмитрию Дмитриевичу и его жене, Вере Константиновне, превосходной певице. Сам же Дмитрий Дмитриевич обладал небольшим, но приятным голосом. Кроме того, возможность пожить в доме, издавна принадлежавшем семье Гончаровых, в доме, в котором бывал А.С.Пушкин. казалось столь заманчивым, что я не могла отказаться от этого предложения.
Хозяин имения, Дмитрий Дмитриевич Гончаров, был человеком передовых взглядов. Для рабочих своей фабрики он организовал хорошую библиотеку и театр, в котором устраивались любительские спектакли. Кстати, в одном из них приняла участие молодая О.Л.Книппер. Это было ее первое выступление. Я приехала в Полотняный завод в начале лета.
Это было счастливое лето! Проводя много времени с Анатолием Васильевичем, я очень сдружилась с ним. Человек глубоких и широких взглядов, тонкий ценитель музыки, остроумный и веселый собеседник, отличный декламатор, Анатолий Васильевич не мог не привлекать к себе людей и их симпатии.[5]
Все мы работали и приятно проводили время. В хорошую погоду мы много катались на лодке. Анатолий Васильевич любил, стоя в ней, читать нам наизусть целые главы из поэм Пушкина и Лермонтова, а также и свои стихи.
Мы не уставали восхищаться выразительностью его декламации, его поразительной памятью, которой, казалось, не было границ. Читать стихи Анатолий Васильевич мог в течение нескольких часов подряд и, удивительно, мы никогда не ощущали ни утомления, ни скуки. Вечера наши были посвящены музыке. Чета Гончаровых пела, я им аккомпанировала и играла Шопена, а Анатолий Васильевич становился нашим самым внимательным слушателем.
Так пробежало время, и счастливому лету пришел конец.
Душа общества – Анатолий Васильевич, уехал за границу, кажется в Швейцарию. Несколько раз я еще побывала в “Полотняном заводе”, но уже не встречала там Анатолия Васильевича и потеряла с ним связь, казалось бы уже навсегда.
Шли годы. В 1895 году мы, сестры, открыли свое музыкальное училище и с головой погрузились в педагогическую и административную деятельность. Для пианистических выступлений у меня не осталось времени и мне пришлось их сильно сократить. Наше училище росло и из года в год приобретало все большую известность и популярность.
После Октябрьской революции, в начале 1919 года, мы, Гнесины, передали наше музыкальное училище вместе с накопившимся инвентарем государству. Я была назначена заведующей училищем и школой. Еще в 1918 году, когда Советское правительство переехало в Москву и началась деятельная работа Совнаркома по перестройке всего народного образования, при Наркомпросе был организован отдел музыкального образования. Я и моя старшая сестра Евгения Фабиановна были привлечены к работе в Наркомпросе и в МУЗО[6]. В этом же году образовался первый профсоюз “ВСЕРАБИС”. Кроме того, педагоги-музыканты объединились в один общий местком, и я долгое время была заместительницей председателя, что давало мне возможность близко сталкиваться с людьми, знакомиться с тяжелым и трудным положением. Много раз я обращалась к заведующему МУЗО[7], человеку довольно равнодушному, как мне казалось, с просьбой улучшить, сколько возможно, бытовые условия хотя бы московских педагогов-музыкантов, но ничего добиться не могла. Тогда я решилась поехать в Кремль к Анатолию Васильевичу Луначарскому, в то время уже Наркому просвещения, хотя у меня не было уверенности, что он меня помнит: уже очень много времени прошло с тех пор, как мы виделись.
Я просила секретаря доложить о себе. Каково же было мое изумление и радость, когда, открыв дверь кабинета, я увидела Анатолия Васильевича, быстро идущего мне навстречу с протянутыми руками и словами:
«Неужели та самая Елена Фабиановна! Голубушка, что же вы раньше не приходили? Ведь нуждаетесь, наверное?»
«Да, это я, дорогой Анатолий Васильевич, но я пришла к Вам не ради себя» – и рассказала ему о тяжелом положении музыкантов-педагогов и о том, что они лишены рабочих хлебных карточек, хотя другие работники искусств таковые уже получают, и о многих наших других огорчениях и трудностях. Анатолий Васильевич обещал на следующий же день заняться этим вопросом и заверил, что разрешен он будет положительно, а мне предложил, не теряя времени, немедленно отправиться к заведующему МУЗО и вместе с ним заняться технической стороной дела. На всякий случай он дал мне записку в МУЗО, которая, конечно произвела сильное впечатление. Ровно через два дня все московские педагоги-музыканты получили московские карточки. Во время посещения Анатолия Васильевича я рассказала ему как выросли за эти годы наши училище и школа, как много способных и талантливых детей учатся в их стенах и как большинство из них сильно нуждается. Анатолий Васильевич обещал немного помочь, учитывая тяжелое время, и просил меня извещать его о наших музыкальных вечерах, особенно, когда будут играть наиболее способные детки. И, действительно, Анатолий Васильевич сдержал свое обещание и довольно часто посещал нас, искренно интересовался нашей школой и всемерно оказывал ей помощь, причем все это делал как-то просто, без холодных формальностей[8]. Вот одна из его коротеньких записок. «Дорогая Елена Фабиановна! Мне удалось достать два академических пайка. Разделите их по своему усмотрению между вашими нуждающимися мальчиками. А.Луначарский»[9].
О том, с каким интересом и уважением относился А.В.Луначарский к нашему училищу и школе можно судить по его служебной записке в Главтоп по поводу моей просьбы относительно снабжения нашей школы дровами.
«Дорогой товарищ! Очень прошу оказать мне поддержку в небольшом деле, которое изложено в прилагаемой при сем записке [заведующей] 2-й Московской Государственной показательной музыкальной школы, Е.Гнесиной. Со своей стороны обращаю свое внимание на то, что это совершенно исключительная музыкальная школа. Я знаю лишь очень немного учебных заведений, которые доставляли бы мне столько радости своей деятельностью и добросовестностью и необычайно плодотворной работой. Музыкальный отдел и Наркомпрос гордятся этой своей музыкальной школой и им было бы очень больно, если вследствие холода пришлось бы закрыть эту школу. Как видите я не настаиваю на каких-нибудь широких ассигнованиях топлива для всех музыкальных школ или школ каких-либо других категорий, но я прошу вас уважить вне всякой очереди, в виде исключения, просьбу этой исключительной школы. – Нарком Просвещения А.Луначарский, 29 августа 1921 г. 6059, Москва, Остоженка, 53».
Вот так быстро, легко и душевно откликается Анатолий Васильевич на нужды музыкантов, особенно, когда вопрос шел о детях, которых он очень любил. Каждая встреча с таким человеком, каждое, даже незначительное соприкосновение с ним, глубоко запечатлевалось в душе, одаривало какой-то светлой радостью.
Таково было огромное обаяние этого большого Человека с большой буквы.
На стене в моем кабинете висит его фотография с дарственной надписью: «Елене Фабиановне Гнесиной в знак нашей долголетней дружбы – А.Луначарский».
Этот дорогой дар я бережно храню, как лучшее воспоминание о ярком человеке, с которым мне посчастливилось соприкоснуться в моей большой долгой жизни.
Москва.
Октябрь, 1966 г.
Фотография А. В. Луначарского с дарственной надписью к Елене Фабиановне Гнесиной.
Из экспозиции кабинета Мемориального музея-квартиры Ел. Ф. Гнесиной
Примечания:
[1] Публикуется полностью по авторской машинописи: ММКЕлФГ, V – 96. 7 л.
Впервые опубликовано: Воспоминания об А.В.Луначарском // Сов. музыка, 1967. №3. С. 70-72. В публикации сделано ряд сокращений, в первую очередь – описания имения Полотняный завод и семьи Гончаровых.
[2] См. список концертных выступлений Ел.Ф.Гнесиной в приложении.
[3] Ел.Ф.Гнесина принимала участие во многих концертах с участием и Д.Д.Гончарова, и его жены В.К.Гончаровой. Подробнее о встречах в Полотняном заводе с Гончаровыми и Луначарским см.: Соловьев В.В. Пушкин. Гончаровы. Гнесины. Встречи в Полотняном заводе // Гнесинский исторический сборник. К 60-летию РАМ им.Гнесиных: Записки Мемориального музея-квартиры Ел.Ф.Гнесиной. М., 2004. С. 9-16.
В публикуемых воспоминаниях Ел.Ф.Гнесиной «Из истории нашего училища и нашей семьи» также говорится о встречах с Гончаровыми.
[4] Первая поездка Гнесиной в Полотняный завод состоялась в 1901 году. В дальнейшем – до 1907 г. – она ездила туда каждое лето (возможно, с одним пропуском).
[5] О симпатии Ел.Ф.Гнесиной к А.В.Луначарскому говорится в упомянутой статье В.В.Соловьева «Пушкин. Гончаровы. Гнесины. Встречи в Полотняном заводе». Якобы возникший в то лето романтический «треугольник» Луначарский – Гончарова – Гнесина послужил питательной идеей для художественного произведения А.В.Луначарского – его первой пьесы «Искушение».
[6] МУЗО – музыкальный отдел при Народном комиссариате просвещения.
[7] Им был впоследствии знаменитый композитор-авангардист А.С.Лурье
[8] А.В.Луначарский, начиная с 1918 г., постоянно издавал распоряжения и писал ходатайства в поддержку учебных заведений Гнесиных. Сохранилось не менее 13 документов в архиве Ел.Ф.Гнесиной, подписанных А.В.Луначарским. Помимо помощи училищу-школе в различных нуждах, Луначарский неоднократно просил о приеме в школу в качестве учеников детей, которым он покровительствовал.
[9] ММКЕлФГ, IX – 43.