Музыковед Федор Георгиевич Арзаманов сыграл важнейшую роль в истории Гнесинского Дома. Почти всю свою жизнь он провел в его стенах. Начав учиться в 9 лет в Гнесинской школе, он многие годы был ведущим педагогом Института, многолетним заведующим кафедрой, проректором по научной работе. Спустя 57 лет, в 1991 году тяжелая болезнь прервала его деятельность. Но очень многие люди, так или иначе общавшиеся с ним, сохранили яркие впечатления и светлую память об этой незаурядной Личности.

А. родился в Москве в семье служащего. В 1933 году поступил в общеобразовательную школу, а в 1934 году – в Музыкальную школу-семилетку имени Гнесиных (класс фортепиано Н. И. Здобновой). И в дальнейшем вся его жизнь была связана с музыкальными учебными заведениями имени Гнесиных. Учеба была прервана войной. В 1941 году А. с матерью по болезни был эвакуирован в Ростов-на-Дону, где они попали в оккупацию. По возвращении в Москву в 1943 году  продолжил учебу в Музыкальном училище имени Гнесиных, которое окончил экстерном (1944–1945), а затем в ГМПИ имени Гнесиных (1945–1950). А. учился на двух факультетах: историко-теоретико-композиторском и фортепианном (в классе Б. М. Берлина), но закончил один – теоретический по классу С. С. Скребкова, который был его научным руководителем и в аспирантуре (1950–1953). Кандидатская диссертация Арзаманова (он защитил ее в 1955 году), посвященная педагогическим принципам С. И. Танеева, была издана в качестве книги  «Танеев – преподаватель курса музыкальных форм» (М.: Музыка,  1963).

С 1951 году А. начал преподавать в ГМПИ имени Гнесиных музыкально-теоретические предметы (с 1962 г. – доцент, с 1977 г. – профессор). Он вел курсы полифонии, анализа. В 1961–1975 гг. заведовал кафедрой теории и композиции (после ее разделения в 1965 году – кафедрой полифонии и композиции, с 1970 года – кафедрой полифонии и анализа). Его педагогическая работа в институте продолжалась сорок лет.

Десять лет (1975–1985) А. был проректором по научной работе института. Стиль его руководства не был «бумажным», не был казенным, жестким. Никаких выписанных часов приема посетителей. А. принимал всегда, причем с радушной улыбкой и весело. У входящего создавалось впечатление, что именно его здесь ждали, ему бесконечно рады; мгновенно пропадал страх «общения с начальством» и появлялись нужные слова. И это не было просто любезностью, «хорошим тоном», проявлением воспитанности. Федор Георгиевич действительно радовался встрече с каждым человеком – ему были интересны все люди без исключения, как и все национальные культуры – от русской до китайской, все темы диссертаций (он руководил огромным количеством аспирантов, и их тематический спектр был очень широким).

Каждая встреча с А. – человеком живого ума, остроумный и в высшей степени обаятельный – открывала какую-то новую грань этой «бесконечной» личности. Прекрасный музыкант сочетался в нем с блестящим оратором, способным восхитить аудиторию как серьезной научной рецензией, так и великолепным застольным спичем (бессменный тамада на всех юбилеях и торжествах!). Талант повара ничуть не уступал другим талантам. Он очень серьезно и даже торжественно готовил блюда китайской кухни (был большим ее знатоком и любителем после жизни и работы в Китае). А. был страстным футбольным болельщиком (а в молодости и игроком) и весьма своеобразным художником.

Женой А. была Корнелия Ивановна Арзаманова (ур. Перк), пианистка, выпускница ГМПИ им. Гнесиных, преподаватель Училища им. Гнесиных. Дочь Анна – также пианистка, преподает в МССМШ им. Гнесиных.

Удивительное свойство все видеть иначе, не так, как принято, в новом ракурсе – в этом, пожалуй, главный его талант ученого, педагога, администратора и просто собеседника. Его лекция о «трагизме» формы периода (в связи с малыми масштабами и невозможностью длительно высказаться, излить композитору свои мысли и чувства) запомнилась не только необычностью трактовки, но, главным образом, открыла перспективу множественной интерпретации музыкальной композиции, научила искать в ней неожиданные ракурсы. Открытость мышления, отсутствие консерватизма, постулатов, которыми человек другого склада (только не А.!) мог бы пользоваться всю жизнь, придавали ему молодость, даже ребячливость и непосредственность. Очень большое внимание в своих лекциях А. уделял процессам музыкального развития. И здесь на каждом шагу – парадоксальные сопоставления (к примеру, касающиеся сходства принципов развития в оперетте и симфонии) оживляли материал, демонстрируя важность контекста употребления этих принципов. Тонкий юмор пронизывал все сферы его деятельности, способствовал приятному общению, веселил аудиторию, но главным образом, придавал предмету обсуждения объемность и глубину. С блеском были прочитаны лекции о главенстве каденции (!) в произведении, о драматургическом переломе в «несуществующей побочной партии» одной из ранних сонат Скарлатти и многие другие. Подача материала была своеобразной, остроумной, но всегда касалась глубоких и серьезных проблем.

Остроумный, жизнелюбивый, в неизменно хорошем расположении духа, А. вообще-то был человеком больным. Часто держался за сердце, глотал таблетки, ловил такси, так как не мог ехать домой на метро. Но никто никогда не видел его с «кислым» лицом, вполне объяснимым для человека с плохим состоянием здоровья. А. был обладателем сильного духа, и этот дух был живым, улыбчивым и светился в его глазах особым блеском. По какой-то немыслимой иронии судьбы, словно продолжая парадоксальность, присущую его натуре, и, соответственно, стилю всей деятельности, А. разбил паралич, в результате чего он лишился способности двигаться и говорить. Но он боролся и сопротивлялся. Оптимизм в подобном положении – пожалуй, именно он оказался для всех, кто знал А., наибольшей школой профессионализма. Ведь профессионал – это не только тот, кто умеет что-то хорошо делать или знает свой предмет. Настоящий профессионал – обязательно сильная личность, которая решает сложнейшие жизненные задачи любой сложности.

А. много занимался общественной деятельностью: был членом Союза композиторов СССР, Совета по коор­динации науки при Министерстве культуры СССР, музыкальной секции Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами (ССОД), председателем теоретической секции Министерства культуры РСФСР, членом обществ дружбы «СССР-КНР», «СССР-Швейцария». Награжден медалями «За доблестный труд», «Китайско-со­ветская дружба», «Ветеран труда»; почетными знаками «За отличные успехи в развитии высшей школы», «За отличную работу» Министерства культуры СССР и другими наградами.

​

Автор очерка – И. С. Стогний.